Я начну с просьбы определить свое место в дизайн-вселенной. Или даже для начала — в какой из дизайн-вселенных ты находишься? Marvel, или например, Чебурашка с крокодилом Геной?
Я точно не Marvel — мне кажется, моя дизайн-вселенная всегда связана с коммуникацией с людьми. Это скорее даже Чебурашка, это про нахождение чего-то общего и эмпатичного. Если я могу подать что-то хорошо, значит, я хороший дизайнер.
Для меня история про коммуникацию с людьми стала ещё более выпуклая, когда я начал трансформироваться из графического дизайнера в арт-директора.
Потому что задача арт-директора — да и любого хорошего дизайнера — заключается именно в том, чтобы услышать клиента, понять его мотивацию и предложить правильное решение.
И оно осуществляется исключительно через чувственную связь. Если человек понимает, что ты его правильно чувствуешь, если у вас происходит этот клик, то ваша коллаборация будет очень успешной.
А в чём суть этого клика? Какие факторы ты выделяешь?
Этот клик требует эмоциональной погруженности в процесс и в людей.
Часто это история про слушание между слов, между строк. Мы знакомимся с людьми, проводим какие-то созвоны, составляем брифы — и на первый взгляд может казаться, что мы обсуждаем очень формальные вещи.
При этом важную роль играют маленькие детали, которые человек упоминает вскользь. Например, я подслушал, что человеку что-то нравится, какая-то его личная деталь — и это становится важным, ведь дизайн всегда связан с саморепрезентацией. Когда ты делаешь дизайн на заказ, ты делаешь костюмчик для человека. Когда мы занимаемся визуальной идентичностью человека, мы должны понять, какой он внутри, чтобы отобразить именно это.
Приходится ли тебе как профессионалу выбирать — идти по указаниям человека и его собственным представлениям о том, как он хочет себя показать внешнему миру, или же показывать его таким, каким его чувствуешь и считываешь ты?
Это могут быть достаточно полярные вещи. Решение лежит между этими двумя полюсами, потому что всё зависит от клиента. Бывают люди, которые очень хорошо понимают себя — в таком случае работать приятно, потому что человек всё про себя решил и тебе остаётся только визуализировать его концепцию, перевести её в язык визуальной коммуникации.
Но чаще всего клиент приходит с ощущением, что он что-то знает — и задаёт нам вопрос, правильно ли он себе это представляет?
Человек обращается к нам за советом. Начинается немножко психотерапия, а иногда очень множко! Ведь когда человек приходит за дизайном, у него всплывает огромное количество других проблем в бизнесе — и не только в нём. Оказывается, что ему нужен не только дизайн, но и глобальный пересмотр своей цели.
Когда эта схема срабатывает, это очень круто — это и делает эту работу совместной коллаборацией, а не «работой на дядю».
А какая для тебя комбинация в этом типе работы считается невыносимой?
Тут ответ простой. Знаешь, есть такой дизайн-мемас про прейскурант?
Мы делаем дизайн — это стоит 50 долларов, дальше другие пункты, и в конце формула «вы придумываете дизайн, мы рисуем его, это стоит всего миллион долларов».
Это самый отвратительный метод коммуникации: когда клиент говорит тебе, что конкретно нарисовать. «Нужен красный логотип, такими-то буквами, и буквы чуть подвиньте». Такие задачки, кажется, давно уже научились делать ChatGPT или Midjourney.
К нам редко с таким приходят, возможно, потому, что мы не мейнстримная студия.
То есть люди, которые приходят к тебе за сервисом, его не найдут. Или существует какое-то промежуточное измерение между коллаборацией и сервисом?
Конечно, в основе нашей работы — коллаборация. Только через неё мы можем построить крутую связь с людьми и получить уникальный результат, живой и основанный на реальных необходимостях людей.
Сейчас в студии мы сильно работаем над тем, чтобы превратить коллаборацию в хороший сервис. Чтобы не случилось так, что ты приходишь в мастерскую художника, но из-за трудностей в коммуникации ты не доходишь до крутого портрета. Когда, например, художник запил и в итоге ничего не нарисовал.
На мой взгляд, к сервисам не обращаются за советом — а к нам обращаются именно за ним, так что мы здесь выполняем роль консалтинга. Мы должны понимать, что реально нужно человеку. И если ему ничего не нужно, то можем прямо это сообщить.
В какой-то момент к нам должен прийти клиент с большим чеком, и мы скажем ему: чувак, тебе не нужен дизайн, прощай, у тебя и так всё хорошо.
Давай поговорим про компромиссы. На какие компромиссы внутри студии вы готовы коллективно пойти?
Если задуматься, получается очень смешно — у нас изначально четыре партнёра в студии. Мы сами всегда на эту тему ржём, другие тоже удивляются, потому что это звучит контринтуитивно — конфигурация типа «лебедь, рак и щука».
Будь кто-то один из нас единоличным основателем, путь у компании был бы намного более ясным и базовым. Мы же как четырёхглавый Горыныч, нас ведёт немножко в разные стороны, но разные части друг друга уравнивают.
О компромиссах — мы сформулировали для себя определенные этические правила, которые нас всех устраивают. Каждый проект проходит проверку на зло. Если это какой-то лютый, трешовый, приносящий зло людям проект, мы жёстко принимаем решение c таким клиентом не работать.
Такие проекты часто приходят, особенно последние два года, но мы точно совершенно не готовы переступать определенную черту.
Мы не хотим превратиться в зубодробительный бесчеловечный бизнес и постоянно обсуждаем это. Потому что как только ты начинаешь стандартизировать работу над процессами, ты можешь очень легко превратиться в холодного чувака, который воспринимает людей вокруг не как классных ребят, а как функции.
Есть ли у тебя профессиональная философия? Какое место в ней занимает представление о добре и зле?
Я бы это все описал одним словом — целеполагание. Когда ты что-то делаешь, то спрашиваешь себя: «Зачем?». Соответственно вопрос добра и зла возникает в этом уравнении. Ведь ты думаешь, кому и как твоя деятельность поможет или навредит.
Я постоянно пытаюсь быть осознанным, сориентироваться, где я сейчас нахожусь.
Мне нравятся иррационально мыслящие люди, которые в себе совмещают добро и зло, мысли, которые противоречит друг другу. Мне нравится процесс такого мышления, потому что он не замкнут сам в себе и не обусловлен исключительно чёрным или белым. Ты можешь сталкиваться в процессе думания с этими категориями, но не останавливаешься до конца в этих размышлениях. Это тревожный разум, когда ты что-то не додумал до конца — мне кажется, в этом состоянии происходит какая-то ценная активность.
Это твоя личная черта или профессиональная? То есть более широкая или более узкая?
Я думаю, что это неотделимые вещи.
Профессиональное от личного в твоем случае?
Да, я тот человек, который не отделяет профессионального от личного. Мне кажется, как только я начну их разделять, я перестану быть живым дизайнером.
Быть таким человеком, который остро реагирует на что-то, который с чем-то не согласен. Для меня эмоциональная связь очень важна. Например, когда тебя что-то дико взбесило, и ты сделал лучше. Иногда правда очень хочется стать роботом на автопилоте, но не получается — мне кажется, именно в этом и есть мой внутренний мотор.
Любимые музыкальные альбомы Филиппа
Тебе это доставляет трудности?
Да нет, я работаю над оптимизацией — это очень долго и, наверное, не так результативно. Это история про выравнивание баланса и более глубокое понимание себя. Возможно, это реально связано с возрастом, как-то понимаешь, что если тебе хреново — остановись!
Вы обсуждали это с ребятами? Например, что тебе хреново, когда ты очень много работаешь.
Мне кажется, эта тема только недавно появилась — не то что бы мы её постоянно обсуждаем, скорее, просто учитываем, что с взрослением людям нужно больше времени проводить с семьей или что-то в этом духе.
Сейчас мы идем от такого хаотичного создания вещей к более определенному, опытом сформулированному подходу — но всегда совместному.
А ты не устал от такого формата?
Бывает иногда, сейчас этот ощущается как переход — до этого был совместный максимальный хаос, постоянный мозговой штурм.
Сейчас, когда количество задач растёт, увеличивается и ответственность каждого человека за конкретную отдельную штуку. На этом этапе самостоятельность кажется очень ценной, когда ты один берешь больше ответственности — и чувствуешь крутое чувство удовлетворения, когда ты что-то один вывез. А ребята поддержали, просто одобрили, не влезая.
Расскажи про ощущение страха в работе — появляется ли оно у тебя, и, может быть, ты знаешь какие-то типовые ситуации, в которых это срабатывает? Чего ты боишься?
Я боюсь дискоммуникации в любом проявлении, и с клиентом, и с дизайн-командой — это одинаковая катастрофа. Я рассуждаю сейчас как дизайн-менеджер, который пытается настроить понимание.
Я постоянно говорю про вербальную коммуникацию, потому что это прямое продолжение визуальной коммуникации, которой мы занимаемся.
Проект без нормального органичного обсуждения получается таким франкенштейнообразным. Тут добавляется и слово «эмпатия» — ничего не выйдет, если ты заходишь в любое дело без эмпатии к твоему собеседнику. Так же происходит и с клиентом, когда тот приходит к тебе и в одностороннем порядке что-то требует. Это история про равенство в любых отношениях.
Были ли у тебя случаи, когда изначально установка на отношения между клиентов и дизайнером была неравноправной? И ты принимал некоторое количество усилий, нежности, заботы к клиенту, чтобы эту диспозицию выровнять, и оно срабатывало?
Я бы, наверное, очень хотел ответить на этот вопрос положительно, но я не помню такого. Не получается менять людей и их отношение тоже.
Понимание клиента может заключаться в том, что ты иногда должен быстро сообразить, что у вас ничего не получится — и быстро расстаться. Я думаю, что и в этом тоже заключается правильность отношений. Знаешь, самые частые обломы в проектах происходят тогда, когда не получилось быстро расстаться.
Любимые проекты ESH
А как быстро ты понимаешь, что ситуацию не выровнять?
У меня в голове приходят две категории ситуаций.
Первая — это первый созвон для знакомства, и тут всё становится понятно по глазам, по динамике разговора. В 99% случаев просто ничего не происходит уже после первого этапа, потому что мы изначально не притёрлись.
Самое сложное — это когда и люди хорошие, и в начале всё идет хорошо, но какие-то вещи обнаруживаются в середине проекта. Мне кажется, это связано с организацией работы, когда было что-то недоговорённое.
Например, есть проект N c офигенной командой, нам всё нравится, мы делаем итерации и согласовываем их с этими ребятами.
И в какой-то момент оказывается, что решение принимают не они — оно за кем-то дальше, и всё это время они не показывали результаты этим людям. Нам не раскрыли всех карт, и в такие моменты все стремительно рушится.
Мы в студии можем сразу точно сказать, кто будет ок или нет с точки зрения эмоций или отношений, но с точки зрения организации процессов это всегда кот в мешке, где мы можем только догадываться.
Как себя можно от этого застраховать, или подготовиться к этому?
Это наша общая боль, мы как раз над этим голову ломаем.
Я думаю, что это в определенной степени часть игры.
В то же время — это вопрос эмпатичного, постоянно присутствующего менеджмента. Постоянное внимание к клиенту с нашей стороны может такие вещи предотвратить.
У меня застряла в голове фраза дизайнера Саши Васина, которую мы постоянно цитируем: работа над проектом это 70% разговоров с клиентом и 30% собственно дизайна.
А где ты находишь утешение после ситуации, в которой коммуникация развалилась? Что тебе помогает пережить боль утраты?
Я очень лично воспринимаю всё и я всё еще чувствую свое авторство как условного художника, но не в такой мере, как раньше. В какой-то момент это становится уже болезненным. Всё-таки я делаю дизайн для людей, а значит, я им его отчуждаю, значит, этот дизайн уже не мой. Это немного ремесленнический взгляд на работу. В том смысле, что я отдал ботинки человеку и он в них ходит — они больше не мои.
Я конечно, очень хотел бы показать пальцем все время: «Чуваки, вы тут немножко не так использовали, тут немножко не так». В какой-то момент это разграничение приходит, и ты отчуждаешь.
Был ли у тебя какой-то момент, когда ты хотел заработать все деньги мира дизайном, например?
Я иногда себя за это корю, потому что я не прошел через этот период в своей жизни. Такой опыт было бы круто получить. Опыт бы звучал так: «Я попробовал заработать все деньги мира и понял, что это не главное. Или я умер по дороге, die trying».
Как будто слишком правильно я живу, есть такое впечатление. Хотелось бы поделать ошибок.
* * *
Это интервью сделано в рамках документального проекта о людях дизайн-студии ESH — Insights. Интервью взяла Полина Дрожкова.
Больше информации о проекте на сайте insights.eshgruppa.com.
